Ну вот и я «дозрела», наконец, до рассказки о родах. Говоря откровенно, я до сих пор не знаю как написать. Позитивно? А позитива во время родов у меня было очень мало. Роды – это больно. Очень больно. Ужасно больно. А пугать своими переживаниями беременных июльчат, августят и иже с ними, которые будут рожать после меня и для которых, собственно, все это и пишется, мне бы хотелось меньше всего. Поэтому я напишу правду. Так, как это было со мной на самом деле, ничего не приукрашивая. Каждая из нас родит по-своему, и промучается столько, сколько ей положено. Не бойтесь родов, девчонки! Даже эту боль можно пережить.
Не буду забегать далеко назад и рассказывать о том, как протекала моя беременность. Отмечу лишь два момента – носила я достаточно легко, на надоевший до зубовного скрежета в первую половину беременности вопрос «ну как ты себя чувствуешь?» широко улыбаясь, отвечала: «а что – по мне не видно, как я себя чувствую?», на надоевший во вторую половину беременности вопрос «ну (ключевое ну) когда ты уже родишь?» так же широко улыбаясь, ответствовала: «двадцать третьего июня». Именно двадцать третьего июня мне и хотелось родить. Потому что с двадцать второго начинался месяц зодиакального Рака, что меня очень даже устраивало – год кабана, мой год, я тоже кабан, и водная стихия Рака, а я Скорпион, тоже вода. Можно сказать, для себя старалась. Но Илья Романович решил родиться девятнадцатого. Близнецом.
В общем, последнее, что я собиралась делать девятнадцатого, так это рожать. Восемнадцатого, накануне, я звонила Марио и ныла, чтобы он отвез меня с дачи, где я была с родителями, домой – постирать детские одежки, еще разок пропылесосить квартиру и так, по мелочи.. Марио блеял в трубку, что приедет поздно, но если я настаиваю, то непременно.. я не настояла. Ну приеду завтра с родителями, тем более, поедем мимо роддома, звякну НикНику, доктору своему, заеду с утра показаться. Ага. Ночь мне не спалось. В вечер накануне организм настойчиво затребовал частых посещений туалета по большому поводу, ночью – по менее значительному, ближе к трем утра начались схваточки. Именно схваточки, потому что были они такие легонькие и даже приятные, но в то же время с частотой в 4 минуты, что я, лежа себе в кровати, думала, ежели это и есть схватки, то я, хо-хо, рожу хоть два раза! В последний раз по «небольшому поводу» я поднялась в половине шестого утра. До туалета добечь не успела – потекли воды. Полотенце между ног, а вода все льется и льется, небольшими, но частыми потоками, вынимаю – прозрачные, слава Богу! Звоню НикНику, он не спит, а уже очень даже дежурит в больнице: «Собирайся и потихоньку выезжай». Разбудила папу с мамой, пожалела, что не успела ничего перекусить, по пути залила папе заднее сидение – полотенце в штанах промокло мгновенно, слушала плеер, спать не хотелось совсем, настрой боевой – ща все будет, и в то же время не верится – а вот уже и роды. Шальная мысль – достать ноут и написать девчонкам на форум: «а я еду рожать!» Еле удержалась. Написала Марио смс: «Рожаю». Не хотела будить. Марио отреагировал только через час. Как выяснилось потом – во сне на автомате схватил телефон, прочел сообщение, подумал: «ну надо же!» и отрубился. Очухался через полчаса с мыслью, а не приснилось ли ему часом? Прочел снова – не приснилось, позвонил, когда меня оформляли.
На оформлении нас было трое, кроме меня девочка моих лет, ходила по предродовому и стонала. «Блин, - думаю, - тоже мне позитив.. а если еще с ней рядом рожать придется?» и дама за тридцать, полноватая, спокойная как я, спокойно стояла, даже пропустила меня оформляться первой. Клизма нафиг была не нужна – мои набеги по большому поводу практически полностью очистили организм перед родами и в туалете я задержалась всего на пару минут. Гораздо больше неприятностей мне доставили воды. По ногам текло постоянно, в предродовом я оставляла за собой мокрые следы, а приемщица (или как ее там), и без того не сильно доброжелательная молодая девица, глядела на меня как на врага – типа убирать тут за мной придется. От таких ее взглядов хотелось самой взять тряпку и все вытереть. Тридцатилетняя дама разбила градусник. «Ртуть, поскорей бы в родилку смыться» - подумала я. Прошла на кресло, НикНик констатировал небольшое многоводие, и пробку, которая до сих пор не отошла. Кажется, он с ней расправился вручную.
Родильное отделение порадовало тем, что родблоки были расположены отдельно. Через открытую дверь в общий коридор были слышны крики рожениц, но зато самих рожениц не видно. И на том спасибо. В соседнем боксе вопила та самая девочка, что была первой в предродовом.
Пришел НикНик: «Раскрытие два сантиметра, как и неделю назад. Оставлю тебя на часок до восьми утра, если схватки не усилятся – будем стимулировать». Боевой настрой мой подулетучился.. «А мне не делали при поступлении узи.. а если обвитие?» - испугалась напоследок я. «Я сам родился с двукратным обвитием. Ничего страшного» - сказал НикНик и оставил меня одну. Схватки усилились, заставили выгибаться на кушетке. В восемь НикНик пришел снова: «Без изменений, поставим капельницу. Не бойся – до двенадцати родим!» все это время я не сводила глаз с больших часов, висевших над дверями. Время шло «пятиминутками» - еще пять минут прошло, еще пять.. Мне поставили глюкозу и подключили к аппарату КТГ. От глюкозы меня мгновенно обсыпало, а у мелкого уредился сердечный ритм. Глюкозу заменили на физраствор. «А говоришь, аллергии ни на что нет» - смеялся НикНик. «Так откуда ж я знала? – стиснув зубы, оправдывалась я, - я и в больнице-то ни разу, слава Богу, не лежала». И тут пошли схватки.. ужасно болезненные, промежутки в две и полторы минуты казались ничтожно малыми, чтобы даже перевести дух. НикНик расположился у меня в ногах и раскрывал шейку матки вручную. Я согнула ноги в коленях и подсунула под него ступни, чтобы упираться на схватке. Мне дали маску с кислородом. Я не пьянела от нее, я дурела от боли. Уж и не знаю теперь, каков у меня на самом деле болевой порог – высокий он или низкий, я считала, что достаточно высокий, что я могу терпеть боль, но эту боль я терпеть не могла. Я орала дичью. Раскрыв до десяти утра до пяти сантиметров, мы с НикНиком договорились, что неплохо бы нам напару передохнуть и пописать. И тут меня ждал серьезный облом – писать пришлось через катетер. Не сказать, чтобы больно, но неприятно – факт. А когда мне неприятно, я напрягаюсь и становится больно. Воспользовавшись моментом написала смс Марио: «мне больно..» «Держись, малыш, мысленно я с тобой!» Ни за что на свете не позволила бы мужу присутствовать со мной на родах, смотреть на мои корчи и слушать мой непрекращающийся даже под кислородной маской крик на протяжении всего времени, что я рожала. Я не стала даже звонить. Я знала, что он со мной и очень переживает за нас. В расход пошла вторая банка с физраствором и я взмолилась об обезболивающем. «Ты что? Схватки тогда совсем прекратятся. Чем больнее схватка – тем она эффективнее», - объяснил НикНик. Анестезиолог, приятный молодой человек, стоял у меня в изголовье и улыбался, когда ему удавалось перехватить мой обезумевший взгляд. Хотя я специально старалась ни на кого не смотреть.. Потом он вышел и на его место встали две практикантки. Одна – очень приятная девочка, я попросила ее подержать маску, потому что левая рука затекла, а правая при сгибании перекрывала капельницу. Она тоже улыбалась. Зато вторая, с сердитым лицом, все говорила: «Не ори, дыши глубже!» Маску хотелось запихнуть ей в рот. В соседнем боксе так же сильно кричала та девочка. Анестезиолог вернулся и сообщил, что мы идем с ней ноздря в ноздрю, кто первый? Время одиннадцать. «До двенадцати не успеем. Постараемся до часу. Раскрытие полное, давай какай», - велел НикНик. «Какать» у меня не получалось. Надо было глубоко вдохнуть на начале схватки и изо всех сил потужиться вниз, помогая себе диафрагмой, а я норовила как при запоре – вдохнуть, выдохнуть и потужиться только прессом и попой. «Я не могу, я не вытужу.. пристрелите меня.. у меня сил нет больше..» - блеяла я и пыталась заплакать, но слезы не лились. «Плакать не надо, а силы должны прийти откуда ни возьмись!» - улыбался НикНик, ни на минуту не убравший рук, показывавший мне, куда нужно тужиться, разводивший мне ноги и дышавший со мной каждую схватку, – «Давай! Через боль! Не сделаешь себе больно – не родишь!» Без двадцати час.. В соседнем боксе закричал ребенок. «Родила, - пронеслась мысль, - ну а я когда же?» Дотянулась до бутылки, открутила пробку. Два глотка. «Я сейчас, сейчас..» Наконец удалось вытужить головку, НикНик схватил меня за руку и приложил к промежности – макушка торчала между ног и была теплая, сырая и мягкая. Начали перебираться на стол. «Ничего, не инвалид! – командовал НикНик, - перелезай давай!» - и подсунул под меня руки. На ноги мешки, один тут же соскользнул, все встали по местам, я не переставала кричать и дальше не помню.. то есть совсем не помню момент рождения. Вокруг меня НикНик, акушерка, анестезиолог, неонатолог, эти две девицы, педиатр даже вроде бы прибежала.. все орут, громче всех ору я, потому что промежность смазали спиртом в четырех местах на случай, если порвусь, а он ожег как огнем и в какой-то момент я вырубаюсь. Принимая во внимание тот факт, что орала я шесть часов подряд без перерыва, этот последний мой вопль, наверное, был самый-самый, потому что я услышала свой крик как бы изнутри и сразу почувствовала, как из меня быстро выскользнуло что-то длинное и теплое – блям и все. Скорее всего, в тот момент НикНик просто выдавил одним точным нажатием ребенка, потому что я совершенно не тужилась. Мгновенно затыкаюсь и открываю глаза: «Я что – родила? – отыскиваю глазами акушерку с розовой колбаской в руках, - Илюха! Илюшенька!» «Да, смотри, какой! У тебя мальчик!» - говорит акушерка и несет его к столу. «Почему он не кричит?» - пугаюсь я. «Он спит, тебе же кислород давали, сейчас разбудим и закричит, - успокаивают меня, - все нормально, кожа розовая, не синюшная». Тем временем из меня вытягивают послед и НикНик подсаживается осматривать. Едва только прикасается к промежности, как я начинаю голосить. С горем пополам ввели зеркала. «Тебе на самом деле так больно или просто легче от того, что ты орешь?» «Легче.. и, и больно..» «Так, укол нам, пожалуйста». «Я что порвалась?» «Нет, половая губа чуть треснула, я один шов наложу, промежность цела». «А обвитие-то было?» «Было. Вокруг руки». Я расслабилась и позволила себя зашить. «А теперь акушерский поцелуй!» - бодро сказал НикНик. О «поцелуях» я была наслышана и попросила прижечь не йодом, а спиртом, на счет йода у меня была сомнения. НикНик хорошенько смочил бинт спиртом и припечатал промежность, что я даже через обезболивающее взвизгнула: «Ай-яй-яй-яй-яй! Горячо! Жжет!» «Наоборот, спирт же испаряется, должен холодить!» - издевался НикНик. Жжение прошло через полминуты. Пожалуй, это было самое неприятное из послеродовой чистки. НикНик тут же уехал читать лекции во Второй Мед, мне положили на живот грелку со льдом, в капельницу поставили окстоцин, приятный анестезиолог приходил каждые двадцать минут, проверял как сокращается матка, улыбался, спрашивал как дела, потом притащил чашку сладкого чаю и два куска свежего черного хлеба. Соседний бокс уже мыли. Я родила на 20 минут позже той девочки, в час дня. Позвонила Ромке: «Марио! Ты стал папой!» - рапортовала я. Был какой-то невиданный прилив сил. «Знаешь, я лежу посреди родилки, у меня болит жопа, затекла поясница, в руке катетер, нос разнесло и он черного цвета от маски, морда в крапинку, на пузе ледяная грелка, я пью кипятошный чай с черным хлебом и я АБСОЛЮТНО счастлива!!» Потом звонила маме, потом подруге, той самой, которая сообщила на форуме, что я родила. Потом она мне перезванивала и говорила, что у Ромки подскочило давление, причем уже после того, как все закончилось. В четыре меня отвезли в палату и не велели вставать до шести. В палате уже была Юлька. Та самая девица из соседнего бокса, что родила на двадцать минут раньше. Каждые три часа приносили мелких на кормление. В остальное время принимали передачи от родных и ржали. Вспоминали ту даму, разбившую градусник, видимо, на счастье. НикНик приходил навещать, мне было стыдно, а он смеялся и говорил, что мол, ладно, хоть ногами не дралась. А то одна женщина ему пяткой в челюсть зарядила. Кстати, рожала я в точности как моя мать. Ее стимулировали, схваток не было, в течение двенадцати часов она терпела одну сплошную схватку и даже не пикнула. А я вопила в голос, который ко мне вернулся только на третий день. "Мои шесть часов позора".
Илюшка, к слову, родился, как и полагается настоящему хулигану, с фингалом под глазом и как настоящему ангелу – с совершенно серыми, бездонными глазами. Это, разумеется, был не фингал, а внутриутробно он лежал на левой щеке и под глазом осталась отметина, но выглядела она как хороший бланш. Меня успокоили, а в субботу, на пятый день, уже и выписали. А по поводу Илюшкиных необыкновенных серых глаз и да всего него в целом моя мама как-то сказала: «Наверное, ангелы такие и бывают». А я совершенно точно теперь знаю, что смотреть бесконечно можно на четыре вещи – на огонь, на воду, на работающих людей и в глаза своему сыну.
Свежие воспоминания о родах не давали даже возможности появиться мысли об еще одних: «Да чтобы я когда-нибудь еще раз! Да ни за что!», - думала я. А сейчас, спустя почти три недели – что ж, я готова еще=)))))))))))))))